Иван с удивлением рассматривал мигающие зеленые цифры электронного будильника, показывающего чуть больше четырех утра. Он долго лежал неподвижно, приходя в себя от только что пережитого, пусть даже и во сне. Рядом тихонько посапывала Ева. Первые солнечные лучи кое-где пробивались сквозь плотные шторы.

«Какой ужасный и какой явственный сон, – Иван испуганно пошевелил пальцами рук и ног. – Слава богу, все в порядке!»
Медианный нерв функционировал исправно, но места, пробитые во сне гвоздями, саднили все сильнее. Иван поднес руки к глазам и удивленно вскрикнул. С обеих сторон запястий красовалось по темному пятну. Он быстро подошел к окну, отодвинул штору и в утреннем солнечном свете увидел влажные от сукровицы ранки сантиметра полтора в диаметре.

«У меня что, стигматы?» – Иван посмотрел на ступни и похолодел: стигматы на них проступали менее отчетливо, но багровые круги виднелись там тоже.

– Ванечка, ну что ты так рано встал, штору хотя бы закрой, – Ева с головой укрылась одеялом.
– Посмотри, что со мной происходит.

Ева резко села, испуганно уставившись на него. Иван показал ей запястья.

– О боже, что это? Проказа?
– Нет, у лепры иные признаки. Похоже, у меня стигматы. Насколько я помню, они появляются после сильных психических переживаний, связанных с распятием Христа. После восстановления нормального состояния исчезают. Иногда могут возникать снова, – Иван пересказал сон.
– Нужно посмотреть в интернете, – Ева включила планшет.

Поиски ничего нового не дали. Много было мошенников, но случались, вероятно, и настоящие проявления стигматов. Одно было ясно – данный феномен наукой изучен плохо.

– Ванечка, наклонись ко мне, – Ева осторожно откинула у него волосы со лба, и по выражению ее лица Иван понял, что там тоже следы от ран.
– Сильно проступили?
– Порядочно. Ты чувствуешь какой-то удивительно приятный аромат?
– Да, еще когда проснулся. Не могу понять, откуда он.
– Дай-ка руку, – Ева осторожно втянула в себя воздух. – Это от них. С ума сойти!

Они долго рассматривали стигматы и никак не могли решить, что предпринять. С большими пальцами рук все же творилось неладное. Функционировали они нормально, но в расслабленном состоянии слегка припадали к ладони.

– Погоди, – Ева принесла с кухни бактерицидную мазью.
– Для начала обработай только краешек, – Иван протянул руку ладонью вверх.
– Хорошо, – Ева едва коснулась тампоном стигмата, как Иван, вскрикнув, принялся усиленно трясти рукой, дуя на ранку.
– Ух ты! Ощущение, что это не мазь, а раскаленный паяльник.
– Что же делать? Тебе раньше подобное снилось?
– Нет…
– Вчера какие-то необычные вещи происходили?
– Не припомню. Хотя был странный момент. Мы закончили операцию, Вика приготовила чай, и после него мне очень захотелось спать. Я даже заснул в кресле. Она меня разбудила, напоила крепким кофе, я приехал домой, снова уснул и вот только проснулся. Операция была пустяковой. Ты можешь себе представить, чтобы я спал одиннадцать часов?
– Действительно странно, могу объяснить это только действием снотворного.
– Откуда? После операции, кроме чая, я ничего не пил и не ел. Вика тоже чашку выпила. С ней-то все в порядке.
– Ванечка, самое разумное сейчас не суетиться. Давай стигматы забинтуем, поедем в твою клинику, сдадим кровь на анализы. Если в ней обнаружатся следы снотворного, Вике придется объясниться.
– Вика подсыпала мне снотворное? Смешно! Никогда не поверю! Потом, еще пяти нет, поехали хотя бы к семи.
– Сейчас имеет значение каждая секунда. Одевайся, а я пойду что-нибудь приготовлю. После таких потрясений силы нужно восстанавливать.

Так и сделали. Иван попросил медсестру результаты анализа в базу не вносить, а отдать лично ему.